Такое не забывается
10 марта Александре Смирновой исполнилось 83 года. Позади большая жизнь, полная трудов и забот. И череда мирных будней остаётся в её памяти монотонной массой, а вот убитое войной детство представляется ярко и живо, словно было это вчера.
До слёз взволновала простая пригласительная открытка на торжества в честь годовщины освобождения Холма от фашистов. И тяжесть нахлынувших воспоминаний стала невыносимой. Такой же, как жажда освободиться от этого груза, рассказать о пережитом. Вместе с тем, желание поделится своими воспоминаниями, вызвало душевное смятение. Сомнение было в недоверчиво сосредоточенном усталом взгляде, тяжёлых ладонях с нервно теребящими уголок белого платка пальцами.
Разложив на небольшом столике, прижатом к подоконнику в маленькой уютной горнице, украшенной большой широколистной комнатной пальмой и ткаными разноцветными половиками, книжечки удостоверений и других личных документов, хозяйка приветливо придвинула к столику стул с накинутым на сиденье вязаным ковриком. Видно, старательно готовилась к нашей заранее обусловленной встрече.
- Вы уж извините, - заметила, перехватив мой взгляд на выложенные на стол документы, - меня уже сомнения гложут, стоит ли ворошить моё прошлое. С детства приучилась говорить правду и всегда старалась поступать по правде. Да и не одна я такая, всё поколение наше, только жаль, что не дожили многие до сегодня. Вот и братьев моих младших уже давно нет в живых…
Александра Петровна горестно вздохнула:
- Вот ведь как устроена память, трудно было, тяжело и страшно, а вот не забывается такое, словно боль неизлечимая…
Родилась она в небольшой крестьянской семье в деревне Ямищи бывшего Каменского сельсовета. Отец и мать были крестьянами и перед войной работали в колхозе. Как самая старшая в семье, Шура была первой маминой помощницей по дому и хозяйству. Уже к своим девяти годам она довольно спорко управлялась в хлеве и на кухне. Хотя школа была в соседней деревне Ратно, что за мостом через речку Большой Тудёр, до войны учиться не довелось. Почему в девятилетнем возрасте она оставалась дома, когда сверстники бегали на занятия, объяснить трудно. Скорее всего, домашние дела в их простой крестьянской семье считались важнее учёбы.
Во фронтовой полосе
В июне 1941 года Александре шёл уже десятый год. Как пришла в их деревню весть о нападении фашистов, она не помнит. Самые яркие картинки июня врезались в память. Она с мамой на лугу. Яркое солнце, синее небо, зелёные трава и деревья. Над головой гул и два ярко-серебристых, словно игрушечных, самолётика выделывают захватывающие фигуры, сближаясь и кружась, исчезая и появляясь в поле зрения. А между ними чёрные клочки дыма, будто грязные кляксы. Им тогда было невдомёк, что стали свидетелями настоящего воздушного боя…
Вскоре почтальон принёс бумажку, при виде которой, мать разрыдалась во весь голос. Это была повестка о призыве отца в действующую армию.
- При мне бабушка Варвара, мать отца, благословляла новобранца, - рассказывает, Александра Петровна, едва сдерживая слёзы. – Тогда уже глухая старушка благословляла своего сына, бормоча молитвы и держа над его склонённой головой большой круглый каравай хлеба.
А через пару месяцев им довелось свидится. Отец уже в составе отступающих по Осташковскому большаку в сторону Апольца наших войск очутился в родной деревне. Тогда он закопал под сараем нехитрый домашний скарб и наказал матери беречь детей. Это была последняя встреча с отцом, который вскоре погиб в Смоленском сражении.
Холм уже взяли немцы, а оставшиеся деревенские бабы, старики да ребятишки собрались убежать от войны в плавун. Мужики непризывного возраста оказались попроворнее и запрягли все телеги, а молодой солдатке с тремя ребятишками досталась колышка, так звали двухколёсную повозку. Через Черновку по просекам отправились на болото. Остановились у маяка, была там такая деревянная вышка, вырыли землянки и прожили в них до осени. Зимовать в таких условиях было невозможно, и им пришлось вернуться домой. Ямищи уже были во фронтовой полосе и переходили из рук в руки.
Шоколад
В результате боёв половина деревни сгорела, а её жители ютились в оставшихся избах. Александра Петровна вспоминает, как жили в доме её дяди Николая Иванова с его женой Антониной. Дядя Николай в то время был на фронте.
Врезался в память один случай. Ещё весной до войны посадили в огороде у дома картошку. Когда вернулись домой с болота, была уже осень. Эта картошка без ухода вся заросла дикой травой и не уродилась. Всё равно Шура с братом Васей отправились её копать. Картошка мелочь, копали долго, а накопали немного. Вдруг на огород пришли два немецких солдата с большими сумками. Открыли сумки и показывают жестами, чтобы туда ссыпали накопанное. Спорить с вооружёнными фашистами бесполезно. Пришлось отдать урожай.
- Мы смотрим с Васей друг на друга, обидно, досадно, - рассказывает Александра Петровна, - слёзы на глазах, а немец похлопал меня по плечу: «Гут». Какой тут «гут», всё отобрали проклятые. Но, видимо, грабить детей всё же им стало совестно. Дали две маленькие круглые шоколадки в блестящей фольге. А мы такого никогда и в глаза не видели. Побежали к соседке Зине. Она была намного старше, до войны училась в Каменской школе. Поведали ей горе своё, сказали, что дали немцы какую-то отраву взамен картошки. А та посмеялась над нами.
Всё равно не поверили, что шоколад есть можно. Сначала Зине дали попробовать. Она разделила его на три части: себе и Шуре с братом. Действительно, шоколад оказался вкусным…
Вспоминается и зима, когда врагов окончательно изгнали из их деревни. Тогда стояли лютые морозы. К ним в избу ввалилась ватага фашистов. Это уже были не те самоуверенные завоеватели, что осенью сорок первого года отнимали у них урожай. В большинстве обмороженные, обмотанные поверх шинелей гражданским тряпьём, они всё прибывали и к вечеру заполнили всю избу, оставив Шуре с мамой и братьями место на деревянной самодельной кровати. Помнится, как немцы приволокли в избу тушу большого поросёнка и подвесили на крюк, оставшийся в потолке от детских люлек.
Матери знаками приказали растопить печь, и весь вечер жарили мясо этого поросёнка. А под утро у них началась паника. Наши разведчики, расположившиеся неподалёку в скотных дворах, сняли немецкого часового, охранявшего мост через реку. По-быстрому собравшись, немцы покинули избу…
Глава семьи
Уже после освобождения тяжело заболела мать. Александра с братьями работали в колхозе наравне с взрослыми. Ей шёл тринадцатый год, а Вася с Колей были на год и два моложе. Меньше плуга ростом, Вася пахал в одиночку, перевыполняя нормы. Работали, не считаясь со временем. Инвалидом с перебитой рукой на перевязи вернулся с фронта на побывку дядя Николай. Однако пожить мирной жизнью ему почти не довелось.
Весной сорок четвёртого года, дело было на Радуницу, пришёл колхозный бригадир и дал наряд – показать сапёрам заминированное поле возле большака. Задание – так себе, весенняя прогулка. Дядя отправился с двумя солдатами на это поле. Там один из бойцов наступил на мину, которая взорвалась. Он погиб на месте, а дядя скончался от ран в Жирянском госпитале.
4 мая 1945 года умерла мать, не дожив до Победы. Дядина жена Антонина переехала к родственникам в Залесье, а потом уехала за пределы района. Александра с младшими братьями осталась одна, заменив главу их семьи.
Заботу о сиротах взял на себя колхоз «Указатель социализма», в котором они продолжали трудиться. До сих пор Александра Петровна сожалеет, что не отправили их тогда в детский дом, хотя с благодарностью вспоминает председателя сельсовета Александра Добровольского, руководителей колхоза. Смотришь, школу бы окончили, грамотными стали. Увы, Шурины университеты ограничились первым классом. Она научилась немного читать, смогла расписаться. И на том её образование завершилось.
В 1951 году братьев отправили в школу ФЗО (фабрично-заводского обучения) при леспромхозе, где они получили специальности плотников, а её отпустили из колхоза в райцентр. Холм восстанавливался после войны заново, и здесь требовались рабочие руки.
Рабочий стаж
В их деревне был филиал райпищекомбината. Руководил центральным предприятием Николай Аксёнов, а бухгалтером был Сергей Глазков. Они хорошо знали Александру как трудолюбивую и ответственную колхозницу. В те времена родственники её звали на жительство в Выборг, но Александра осталась в Холме. Глазковы предложили пожить у них на квартире. Она стала рабочей пищекомбината, цеха которого находились на берегу Ловати за Васюковым ручьём.
Военные лишения не прошли даром. Четыре года прошли в борьбе с тяжёлой болезнью. Александре тогда была назначена пенсия по инвалидности второй группы. А когда болезнь отступила, в 1968 году она устроилась в строительную бригаду леспромхоза, потом работала уборщицей в леспромхозе и в 1987 году вышла на пенсию.
В память о славных годах детства и юности хранит ветеран Великой Отечественной войны Александра Петровна Смирнова государственные и юбилейные медали, среди которых медаль «За доблестный и самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны», которой она награждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года. Скоро к ним прибавится медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне».
Сейчас Александра Петровна живёт одна в доме, который построили с супругом Александром ещё в 1955 году. Она заботливая мать, добрая бабушка и прабабушка для уже взрослых дочерей и внуков, ещё маленьких правнуков. Окружённая заботой и вниманием любимых родных одинокой себя не считает. С благодарностью говорит она о своих соседях, сотрудниках комитета социальной защиты населения района, готовых всегда прийти на помощь.
Анатолий ПИМАНОВ
Фото автора
(Опубликовано в газете "МАЯК". Март 2015 г.)
Александра Смирнова показывает свою трудовую книжку
